Живут
они хоть и на одной с нами планете, но мир их очень сильно отличается
от нашего. В нем действуют совсем другие физические законы… то есть нет,
вру: физические законы везде одни и те же, но вот проявления их в Малом
Мире для нас непривычны.
Вот,
например, гравитация. Широко известен факт, что муравей поднимает вес,
превышающий его собственный в 50 раз. Это не означает, что муравей, если
бы весил как человек, поднимал бы за раз 3,5 тонны – чем крупнее
существо, тем больше силы у него уходит на то, чтобы таскать самое себя.
Человек – средней физической подготовки – поднатужившись, поднимает
другого человека, слон другого слона уже не поднимет, а кит на суше
погибает, задавленный своим собственным весом. Более того, если бы
муравей был размером с человека, он бы – при сохранении своих пропорций –
не смог бы даже приподняться – силы его крошечных мускулов, заключенных
в хитиновые трубочки тонких конечностей, не хватило бы. А в своем мире –
он ничего так, вполне себе силач.
Человек
же, будучи размером с муравья, мог бы запросто делать стойку на мизинце
любой руки или ноги и жонглировать такими же своими товарищами –
мышечная масса у нас составляет гораздо больше процентов от веса тела,
чем у насекомых. Чтобы беспрепятственно качать мускулы, позвоночные по
сравнению с членистоногими как бы вывернуты наизнанку: наши опорные
элементы – скелет – спрятаны внутри тела и являются как бы осями, на
которые накладываются мышечные массы. У насекомых, напротив, скелет
обволакивает тело снаружи, а внутри, по оси тела, никаких скелетных
элементов нет – там располагается все остальное.
Это не
случайно так – без панциря в Малом Мире тяжко. Уменьшенный до размеров
муравья человек был бы не только сверхсильным, но и полупрозрачным –
насквозь: этакий скелет с пульсирующим сердцем в грудной клетке, комком
внутренностей под ней – и все это обтянуто паутинной сеточкой
кровеносных сосудов, образующей ажурную конструкцию по контуру тела – а
кожа, мышцы и сухожилия при такой толщине просто были бы прозрачными. А
это значит, что при попадании в прямые солнечные лучи такое существо
почти мгновенно получит ожог – сквозной, как в микроволновке – всех
внутренних органов и сдохнет. А если и не будет соваться на солнце –
протянет немногим дольше, ибо попросту высохнет – наши кожные покровы
проницаемы.
По этой же
причине человеку-с-муравья в течение его жалкого и недолгого
существования, пока он стоит на мизинце, можно будет не дышать –
кислород будет проникать в его ткани непосредственно из окружающего
воздуха. Насекомые и не дышат, но и роскоши принимать кислород через
кожу себе не позволяют – их тело пронизано тонкими канальцами-трахеями,
сообщающимися с внешней средой через ряд отверстий-стигм на панцире.
Поэтому гигантских насекомых нет и быть не может – им при такой системе
пассивного дыхания просто не хватит кислорода.
Так
что все фильмы про тараканов размером с автобус – полная фигня. Равно,
впрочем, как и фильмы про то, как уменьшенные при помощи высоких (и не
очень) технологий люди путешествуют среди травяных джунглей – особенно
спецэффекты в таких фильмах. Всегда подводит вода в кадре. Вода вообще
очень хорошо выдает фото- и киноподделки, когда большой объект в кадре
стараются выдать за маленький и наоборот. В случае со сценами шторма с
макетиками кораблей или знаменитой Несси все портит величина и форма
волн, а по мере уменьшения масштаба до объектов макросъемки начинает все
бóльшую роль играть поверхностное натяжение…
Нам с вами, большим, если падать откуда-нибудь, то лучше в воду
– целее будем. И лучше не со слишком большой высоты. В Малом Мире
наоборот – падай хоть с небоскреба, не расшибешься, но упаси боже упасть
в воду – намертво прилипнешь к поверхности. И до берега добраться будет
очень непросто. Скорее всего по пути тебя съедят. Из стакана тоже не
попьешь – вода просто не захочет оттуда выливаться, как плотное желе,
будет липнуть к стенкам – ее придется с силой из него высасывать. С
другой стороны, стакан муравью нахрен не нужен – капля воды и без него
держит форму и не растекается – оторвал от лужи воды капельку да понес
куда тебе надо. Можно ею помыться – обтереться, как губкой – грязь к
капле прилипнет – а потом выбросить, пока не испарилась.
Вода
как желе, а воздух – как вода. Ну, в масштабе муравья еще не как вода,
но очень плотный – с ног сбивает даже не ветер, валит любое движение
воздуха. Ветер уносит в голубую даль. Поэтому у насекомых на лапках нет
ярко выраженных ступней – им не нужна специальная опорная поверхность,
они легкие – зато всегда есть всякие крючочки, коготки и присосочки –
цепляться. Взлететь тоже не проблема, проблема – летать хорошо,
маневрировать и бороться с воздушными потоками лучше других. А то
съедят. Те, кто делает это лучше тебя.
"камень-ножницы-бумага":
Даже
нелетающие, а просто быстро бегающие животные – те же муравьи – как
правило, имеют обтекаемую форму. И помогает – муравей, увеличенный до
размеров автомобиля "Лада", развивал бы скорость в 250 км/ч (то есть мы
уже знаем, что на самом деле ничего бы муравей такого размера не
развивал, это так, пример для сравнения). Причем не то что по
пересечёнке – по бурелому в горной местности. Или по вертикальной
поверхности – в Малом мире проще перебежать через отвесную стену, чем
обойти ее даже по небольшой дуге. И самое прикольное, что набирал бы он
эту скорость сразу, с места, без разгона. И так же – мгновенно –
тормозил бы. Инерция в мире муравьев играет очень незначительную роль по
сравнению с нашим.
Человек
человеку простым ударом кулака, да еще вложив в удар вес собственного
тела, может нанести серьезные повреждения. У мышей бокс – уже просто
безобидная игра, а муравей муравья, даже если треснет со всей дури таким
специальным маленьким муравьиным топориком или сабелькой, только
отбросит в сторону, но не поцарапает и ничего ему не сломает. Даже
только что перелинявшему, мягкому. Удары в Малом Мире неэффективны,
вместо мечей и топоров маленькие вояки вооружены пилами, клещами.
Главное – зажать противника, чтобы не вырвался (излюбленный прием
муравьев – одни растягивают крупных врага или жертву за конечности, а
другие раскусывают и распиливают его на запчасти по сочленениям). Можно и
проткнуть, если у тебя есть жало, но тоже только при наличии надежного
упора.
Зато
спать наш человек-с-муравья мог бы хоть на камнях, хоть на битом
стекле, даже со своей нежной кожей – не поцарапался бы, весу не хватит,
чтобы надавить как следует. Или стоя. Или стоя на голове – особой
разницы нет. Но под упавшее "дерево"-травинку я бы все равно не
рекомендовал попасть – хоть и не задавит, зато прижмет – не выберешься.
Тут тебя, опять же, и съедят.
Кстати, о
деревьях. Простые аналогии "в масштабе" (трава = лес, насекомые = звери)
при сравнении "пейзажей" большого и малого миров не годятся. Ну где вы
видели, чтобы на каждом дереве сидело по восемьдесят медведей, коров,
страусов? А на кустике травы – запросто. По стволам и стеблям ползают,
прыгают, скачут разнообразные существа, сотни; листья не проламываются,
не прорываются, всем хватает пищи, всё с бешеной для нас скоростью
растет, размножается, превращается, обращается во прах и восстает из
праха, поедает друг друга, в том числе заживо…
Чтобы ориентироваться в этом странном мире, нужны другие, отличные от
наших, органы чувств, и его обитатели воспринимают окружающую
действительность совсем не так, как воспринимал бы ее человек.
Зрение
играет большую роль в жизни некоторых насекомых, особенно дневных,
летающих и хищных, однако и они близоруки – область точного зрения у них
не превышает нескольких сантиметров. Фокусировать свои глаза, чтобы
точно определить форму предметов, они не могут, зато великолепно
отслеживают движение и различают цвета, причем цвета иные, чем мы: они
видят ультрафиолет – разные его оттенки, целую недоступную нам радугу в
невидимом спектре.
А
форму объекта и его объем насекомое воспринимает при помощи… обоняния.
Запах воспринимается большинством насекомых не так как у нас. Восприятие
запаха для них составляет особое, неизвестное нам стереохимическое
чувство. Дело в том, что обонятельные органы позвоночных расположены
внутри тела и неподвижны. У насекомых же чувствительные клетки,
воспринимающие запах, расположены преимущественно на усиках (а также на
ногах и некоторых других придатках тела), то есть на подвижных органах,
на некотором расстоянии от оси тела. Каждый усик может двигаться, так
что запах насекомые воспринимают вместе с пространством и направлением,
для них это одно единое чувство. Можно сказать, что, как и
опорно-двигательная система, обонятельные органы насекомых и позвоночных
по отношению друг к другу "вывернуты наизнанку".
Мы
чувствуем изолированный запах (или букет запахов) – как фон, а насекомые
ощущают "запаховое тело" – как рисунок. Когда, например, цветок
выделяет определенный аромат, то этот аромат "надет" на тело цветка
определенным образом, в зависимости от того, какие органы цветка какие
компоненты этого запаха выделяют. Это "запаховый образ" меняет форму и
насыщенность в зависимости от наличия ветра и расстояния до предмета.
Аналогом (хотя и весьма приблизительным) такого чувства у человека
является чувство осязания: человек одновременно воспринимает фактуру
предмета, а также расстояние от предмета до тела, направление, его
температуру и влажность. Все это вместе входит в наше единое "чувство
поверхности", которой мы касаемся. Таким "общим чувством" для насекомых
является чувство стереохимическое: объемный запах.
Волоски
на теле насекомых позволяют им улавливать мельчайшие токи воздуха, в
том числе отслеживать размер, форму и скорость движущихся рядом и на
расстоянии предметов, а также воспринимать отраженные волны от предметов
неподвижных. Плюс к этому наземные насекомые очень тонко чувствуют все
вибрации поверхности, могут отследить и определить их источники…
Совокупностью всех этих своих чувств они воспринимают окружающий мир
очень подробно, в чем-то гораздо детальнее, чем мы, но – по другому.
Совсем по другому.
С помощью
дополнительных простых глазок на темени насекомые могут ориентироваться
по солнцу, и, судя по всему, как-то чувствовать время. Причем само
солнце может быть скрыто за облаками – они видят картину поляризации
солнечных лучей, которой облака не помеха.
Муравьи
(опять о них, да) тоже пользуются при ориентировании на местности
направлением на солнце и картиной поляризации, причем они удерживают в
памяти направление движения по отношению к солнцу не менее 5 дней.
Кроме
этого, муравьи-охотники ориентируются, запоминая окружающий ландшафт.
Они способны запомнить относительное расположение каких-либо приметных
деталей рельефа (камней, палочек и т.д.) и выстраивают свой маршрут по
этим ориентирам. При этом они помнят одновременно несколько мест и тем
самым держат в памяти несколько систем ориентиров со всеми углами,
расстояниями и т.д. Но и этого мало – муравьи запоминают небесные и
наземные ориентиры отдельно и могут в любой момент перейти с одной
системы на другую. Запаховыми маркерами, как выяснилось, рыжие лесные
муравьи свои дороги специально не размечают – видимо, из принципа. Да,
кстати: соотношение масс мозга и тела у них такое же, как у собаки -
1:200.
Необязательный
PS: мы, позвоночные, мало того, что по сравнению с членистоногими
"вывернуты наизнанку" в плане строения опорно-двигательного аппарата и
органов чувств, так еще и "перевернуты вверх тормашками" (в случае с
прямоходящим человеком – "задом наперед") в смысле расположения
внутренних органов. Но я об этом как-нибудь потом расскажу, если
соберусь.
